БОСОНОГИЕ АНГЕЛЫ, ИЛИ КАК ВЗЛЕТЕТЬ НАД СОБОЙ
Глава 28.
Мы с особым нетерпением ждали момента написания этой главы.
С одной стороны – она должна была стать определенным водоразделом между теоретическими и практическими главами, точнее, между моим видением того, как мы устроены, как организован микрокосмос под названием Человек и тем, что возможно предпринять для максимального расширения этого космоса на благо себя и всего сущего.
С другой стороны, в этой главе нам предстоит перейти тот Рубикон, на который очень трудно решиться простому смертному – попытаться осмыслить (переосмыслить) и даже оспорить некие четко устоявшиеся в социуме эмоционально-нравственные истины.
Пока не очень понятно?
Мне тоже трудно даются формулировки. Очень уж важная и м-м-м… трепетная тема.
Но друзья рядом.
Я слышу мягкое попискивание клавиш под пальцами Инны, которая почти не комментирует мои высказывания, только закусив губу озорно поглядывает через плечо себе спину, где с кофе и медом сижу я.
Мне нравится реакция Петровича, который впервые, пожалуй, за все это время проявил искренний интерес к нашей работе, оживился и пробормотал нечто вроде одобрения.
Мы выключили диктофон, чтобы максимально глубоко общаться друг с другом, и даже отключили мобильники, не смотря на то, что ноябрьская выставка через четыре дня и мне попеременно (с разницей в три минуты) звонят то Билич, то Савельева…
Однако, хватит интриговать (хотя вы наверняка догадались, что атмосферу нагнетаю не я, а Инка) и давайте-ка уже переходить к делу.
На сей раз обойдусь без притч и историй из жизни, разве что приберегу их (притчи) на самый конец.
А тема у нас очень специфическая – является ли мученичество и страдание необходимым и достаточным условием роста Души, как утверждает христианское мировоззрение.
Меня всегда беспокоил вопрос, почему в нашей с вами вере жизнеутверждающая суть – «смертию смерть поправ» - имеет отношение исключительно к загробной жизни, то есть к тому моменту, о котором, как ни крути, никто из нас не имеет ни малейшего представления. Не становимся ли мы, ради спасения Души, как говорят, предателями пусть временного, но очень любимого и удобного костюма из костей, мышц, бубнящего мозга, словом, всего того, что мы ежедневно наблюдаем в зеркале и с чем срастаемся до невозможности, до панического страха его потерять?
Думаю, со мной согласятся все историки и даже часть радикально настроенных клириков, что корни подобных «страдательных» постулатов следует искать в самом начале зарождения христианства. Процесс появления новой религии начался в Римской империи, в первой четверти первого века в жуткие, по сути, времена. Тогда на троне, в зените своего помешательства находился мрачный Тиберий, прославившийся своим жестоким нравом. Он его «королевания» перепадало всем, особенно специфической территориально-этнической Иудее. Репрессии были столь кровавы, а методы правления устрашающи, что любой, мало-мальски мыслящий человек, даже трус по сути, готов был уйти, как говорят сейчас, в оппозицию. И уходил в многочисленные секты, одной из которых и стало юное христианство. Оно объединило самую, пожалуй, угнетаемую часть населения, людей забитых, нищих, бесправных, презираемых и прессингуемых всеми и вся.
На страницах этой книги мы много говорили с вами о самореализации Души, о стремлении к активному саморазвитию и даже совершенствованию. Но подумайте сами, может ли человек (особенно в те времена), задумываться о чем-то подобном, если его с детства, что называется, забивают палками до смерти и морят голодом? Любое стремление к самореализации априори означает АКТИВНУЮ жизненную позицию, а могла ли таковая сформироваться у ранних христиан, для которых день, прожитый без пыток и насилия, уже казался величайшим праздником? Единственным актом самовыражения (при том уровне развития медицины, сексологии и знаний о контрацепции) был акт спаривания, то есть инстинкт продолжения рода.
А теперь, внимание:
На что рассчитывает личность, привыкшая жить в страданиях, забитая и бесправная? Правильно! Только на чью-то стороннюю чудесную помощь. Эта личность буквально «настраивает себя» на принятие этой помощи и только в ней видит единственный вариант спасения. Не того Спасения, о котором говорит нам ныне Библия, а элементарного, физического, на уровне инстинкта самосохранения.
Сложно представить (даже в наше информационно перенасыщенное время), чтобы в социуме существовало параллельно несколько сотен убедительных историй и мифов о реальных чудотворцах. Кого сегодня по ТВ поминают, кстати и не кстати? Бабу Вангу. Доктора Кашпировского. Возможно, еще пару-тройку фамилий. А, представляете, тогда? Очевидно, что скорость передачи мифа или легенды от человека к человеку требовала появления Единого Гения, который бы взял на себя заботу обо всех страждущих.
И вот парадокс, сила надежды на чудо столь интересно устроена, что она требует определенных условий для появления в твоей жизни такого спасительного Гения. Понимаете, о чем я? Условием чуда становится… страдание! Итак, патологическое, неконтролируемое страдание, тоска, стремление к чрезмерному самопожертвованию, тенденция к выбору самоуничижительных и самоуничтожающих решений в критические моменты существования обездоленной личности, безусловно, определяют всю жизненную ориентацию таковой.
Просто понять на примере. Мне его рассказала Инна, вспомнив историю, которая случилась в молодости с ее любимой собакой. Инна уехала в Москву поступать в университет. Её спаниель, Линда, обожавшая хозяйку, естественно тут же загрустила и от отчаяния заболела. Да так сильно, что в момент, когда Инна вернулась, удачно выдержав экзамены, у собаки от стресса отнялись ноги. Естественно, тут же был вызван доктор, Инна просидела возле любимицы всю ночь, постоянно гладила по голове, подсовывала лакомства, не отходила ни на минуту. Через три дня врач, приехавший на повторный осмотр, констатировал с удивлением, что нервные и мышечные реакции у Линды полностью восстановились. Она правильно реагировала сокращением мышц на укол иголкой, но… категорически отказывалась вставать на ноги. Доктору пришлось взять палку и… замахнуться на девушку. Собака мгновенно вскочила, вздыбила шерсть и собиралась укусить обидчика.
Понимаете, к чему я? Собака, у которой интеллект значительно ниже, чем у человека, на уровне инстинкта самосохранения «сознательно» выбрала страдания, жизнь несчастного парализованного существа, лишь бы любимая хозяйка продолжала находиться рядом с ней, спасать ее и заботиться о ней.
Точно так же и человек будет сознательно согласовывать свою жизнь с любой самоуничижительной и самоуничтожающей тенденцией, будет отвергать инстинкт самосохранения в иллюзорной надежде на помощь кого-то более сильного, нежели он сам. Он придумает специальное слово для характеристики ужасающей обстановки, в которой живет, обстоятельств, которые «сильнее его» и назовет это «СУДЬБОЙ», своим «УДЕЛОМ», «ЮДОЛЬЮ», и еще очень красиво «СКОРБЯМИ НАШИМИ ТЯЖКИМИ».
Что бы сделала на его месте личность активная? Я бы, например, постарался воспринять неизбежную зависимость от объективной окружающей обстановки как ЗАКОНОМЕРНОСТЬ существования, как основу для мотивации своего поведения, как точку старта для развития и совершенствования личности (во всех планах).
Эти утверждения не могут являться ересью (честно скажу, консультировался с одним, очень уважаемым мной священником), ибо не может быть ересью исторический факт.
Но тогда почему то, что когда-то создало объективные условия для зарождения мифа об обязательных страданиях должно являться вашим руководством к действию сегодня? Откуда эта нацеленность на обязательные, неотвратимые угнетающие ситуации в жизни, на вселенскую скорбь как на непременное условие будущего счастья?
Я православный человек, но честное слово, иногда завидую тем темнокожим жителям Америки, которых очень любят показывать в голливудских комедиях. Тем, которые приходят на службу в церковь радостными, счастливыми, поют веселые песни, да еще и приплясывают при этом. Почему же мы должны входить в храм со скорбными лицами? Кто научил нас этой глупости? И тому ли вообще собирался научить Бог и Космос? Неужели суть христианского миропонимания заключается в страдании, мученичестве, несении своей жизни, как креста? А может быть Христос, принося свою жертву, очень адекватно определял своего всемогущего родителя, давая нам понять, что уже отстрадал за нас и людям пора возвращаться к светлым идеалам, к Свету?
Мое искренне убеждение заключается в том, что страдание – это, конечно же, неотъемлемая часть нашего существования (болят ли у нас зубы или ноет сердце, или щемит душа), но это РАЗРУШАЮЩАЯ, а не созидающая и закаляющая Тело, Мозг и Душу объективная составляющая.
У страданий есть значимый и важный ОБУЧАЮЩИЙ элемент. Чтобы почувствовать себя здоровым и счастливым, надо, чтобы перестал болеть зуб или прошла мигрень. То есть, этап страдания – это всего лишь сравнительная степень понятий «плохо» и «хорошо». Но разве мы с вами первоклассники и нам нужно обязательно все демонстрировать на примерах? Это же идиотизм так думать! На зло маме отрежу уши… В поговорке звучит смешно, а произнесенное перед иконой, да со страдательным видом уже вроде как благочестие….
Бабульки у подъезда, с которыми я иногда ввязываюсь в спор, приходя к друзьям на Черногрязскую, убеждены, что в страдании путь к спасению. А если я не буду страдать, а поеду помогать восстанавливать аул после землетрясения, или отдам всю зарплату ребенку, страдающему лейкозом, или стану привозить в Суздаль продукты старенькому и немощному деду Васильевичу, то спасения мне не видать? Надо просто мучиться и ничего не делать? Обливаться слезами и не поднимать раскормленную задницу с дивана?
Но давайте рассмотрим еще один момент…
Любой человек, вполовину глаза знакомый с философией или психологией знает, что все в этом мире дуально. Иными словами, все отрицательное является такой же необходимой частью существования, как и всё положительное. Без одного невозможно другое. НО! (А вот тут будет сложно):
Отсутствие добра – не есть зло, и не бывает полного отсутствия добра или зла. Это не какие-то эфемерные субстанции, носящиеся по воздуху вне зависимости друг от друга. Это просто две стороны одной медали. Любое наше действие, любой миг жизни несет в себе одновременно и злую и добрую составляющую. Я превысил скорость - плохо, но я не опоздал на самолет – отлично! Но, не опоздав на самолет, я до смерти испугал пешехода – плохо! Испугавшийся пешеход, чудом избежавший «смерти» забыл о скандале с начальником и обсуждал с женой уже совсем иные вещи, ценные для них обоих – замечательно! И так во всём!
Эти процессы – хорошо и плохо – сопровождают нас всю жизнь и во всем. В поступках, в мыслях, в мироощущении. Я ни за что не поверю, что каждый (КАЖДЫЙ) из нас не помышлял хотя бы раз в жизни стянуть что-то чужое: яблоко из соседского сада, сырок в магазине, красивый фантик у подружки. Иной вопрос – сделал ли он это? Если да, то это совсем иной разговор. Скорее всего, вы вовремя остановились на этапе раздумываний. А теперь представьте, что вы уверовали в абсолютные церковные догматы и стали считать саму мысль о преступлении - преступлением. Откуда вам брать отрицательный опыт хотя бы РАЗДУМЫВАНИЙ? Ответ готов – грешите! Потом кайтесь и страдайте за грехи! Не слишком ли хитро для нормального человека? Если мы должны избавиться от «грешных» мыслей, то нам неумолимо придется расстаться и с «праведными», которые только фактом своего возникновения определят и возникновение своей обратной стороны. Абсурд. Правда, ведь?
Но как же тогда мне, личности по имени Михаил Кравченко, или вам, человеку по имени Иван Петров или Настя Голубкова, разобраться в себе, выяснить причину появления каких-нибудь отрицательных эмоций (поразительный путь на самом деле!), избавиться от каких-то мыслей или желаний, коверкающих нашу жизнь? Универсальный ответ – «молись!» - мне кажется может дать только совершенно безразличный человек. Ведь он даже не удосужится выяснить, а умеют ли Кравченко и Голубкова на пару с Петровым правильно молиться.
А теперь совсем ужасная ересь, да простит меня церковь, но я, правда, хочу разобраться…. Если я принимаю (а я принимаю!!!) наличие у себя Души, духа, то ее сакральный контакт со Всевышним, с Космосом происходит не на уровне произнесения слов, а на уровне соприкосновения Света и Света. Молитва – это слова. Полет души – это полет. Так что же получается? Призывая меня отринуть размышления, меня призывают к говорению, то есть задействуют даже не мой Мозг, а мой речевой аппарат? Иными словами, считают меня «оживленным», а не «одухотворенным» предметом, да еще и убеждают, что страдания – это норма?
Я уверен, что Бога, того Бога, который живет в сердце каждого из нас, мои слова не возмутят. А вы, дорогие мои братья и сестры по душе, а не по посещению церкви, послушайте доброго совета: постарайтесь прожить остаток сего дня без страданий. Снимите с плеч и с сердца любой груз ответственности, страха, тоски и мрака. Просто запретите себе (хоть мысленно, хоть тем самым речевым аппаратом) думать о себе как о страдальце. Если у вас получится хотя бы на час, хотя бы на три минуты поймать кайф от солнца на улице, или от набежавшей тучки, которая принесет долгожданный дождь, или от улыбки хорошенькой женщины, или от любимого шлягера – значит, не всё потеряно!
Ну и напоследок та притча, о которой я говорил в начале.
Как-то давно, во время одной из наших самых первых экспедиций, Инна предложила всем нам, хмурым и уставшим от бизнеса дядькам, один забавный эксперимент. Мы сели на катер, который отправлялся в Уджонг-Кулонг, к знаменитому вулкану Кракатау, когда она попросила отнять от своего возраста любую цифру – от пяти до…, так, чтобы каждому из нас исполнилось лет 11-12. Просто закрыть глаза сорокалетним, а открыть через 2 минуты совсем иным, реально представив себя в том замечательном детском возрасте, с вихрами, с разбитыми коленками, со вкусом бабушкиных вареников с вишней во рту…
Мы рискнули… закрыли. Открыли.
И, вы не поверите, мир ПРЕОБРАЗИЛСЯ! Откуда-то из-за дождевых облаков появилось солнце, потом огромная радуга…
Николай Захаров, уважаемый и серьезный предприниматель, фабрикант, отменивший пятидесятилетие, издал какой-то тарзаний вопль,… я моментально разделся до плавок и выскочил под дождь,… Вика, боящаяся воды и скорости, усвистела на самый нос катера и изобразила из себя красотку из «Титаника»…
Все, буквально все, без исключения, почувствовали какое-то удивительное облегчение и, пожалуй, счастье… Даже не обсуждая друг с другом, что это было за чувство, мы летели к вулкану одной общей и светлой Душой, оставив где-то очень далеко всю шелуху ненужных страданий, нытья и усталости.
Наверное, только в тот момент до нас дошло, как близко, оказывается и просто дотянуться до СВЕТА…