Насчет господа бога у каждого есть собственное мнение, но кто не видал «ледибоев», тот даже не представляет – какой Он, яко благ и человеколюбец, на самом деле затейник. Говорят, ледибоев много в Таиланде, но там, как я понимаю, это не столько явление нацкультуры, сколько феномен индустрии развлечений – голод заставляет людей искать заработка в сферах, где им таковой искать вроде как сама природа не велит. А на Филиппинах девопарни – все-таки категорически иное: тут так раз проклевывается в историческом – доисторическое. Топал я как-то щербатым асфальтом города Манилы – было душно, бензиново-выхлопно, мусорно, муторно.
Вдруг машины исчезли, а навстречу хлынула многотысячная толпа: сплошные мажоретки и черлидерши в чем-то коротком, с блестками – идут, танцуют, коленками себя по лбу колотят, жезлами небо щекочут. В общем, зрелище во всех смыслах жизнерадостное: народ пляшет, гогочет, толкается, с собой тянет. Захлестнула меня толпа и с собой поволокла. Но тут я начинаю примечать неладное: у многих девчонок челюстной угол больно крутой, под 90°.
А я со времен лаборантской юности, с давних археологических экспедиций помню: для человеческих останков первичным половым признаком, когда от прочих следа не остается, становится угол нижней челюсти. Так и тут: под юбку заглядывать незачем – видно, что половина танцующих девушек и не девушки вовсе, а напротив. Шли-фестивалили мы с остановками и на пит-стопе я фигуряющую публику рассмотрел в подробностях: девчонок среди мажореток, почитай, и не было – я даже не поручусь, что там вообще были женщины.
Повеяло тут на меня духом могильным, варевом из лягушек и кореньев, каким-то ведовством. Я не раб предрассудков, но чувство было, словно ты во сне - когда всё перекинулось в собственную противоположность, и в ушах стоит звон, и улыбки сделались оскалами. А был это, между прочим, праздник филиппинской традиционной культуры – парнедевы представляли разные острова, были одеты в разное, но вот по этой части различий меж ними не было: большинство было ледибоями.
И после этого открылось мне диковинное, много раз потом подтвердившееся: не в одних только городах, но в любом курортном местечке, в самой дальней деревне – обязательно вот такого вот встретишь. Причем, не одного, а в количестве. Мужебабой это существо не назовешь: нет, оно именно утонченный ледибой – легкокостный, длинноногий, с точеными запястьями, принадлежащий сразу к обоим полам.
И занялся я изучением данного предмета – сугубо теоретическим, если что. Филиппинцы из простых и объяснение феномену предлагают простое. Дескать, народ в последнее время массово подсел на курятину, а та нынче известно какая – сплошь анаболики да гормоны. Ну, вот вам и достойные плоды кулинарного злонравия.
Это видеорассказ о том же - рекомендую:
Образованные судят иначе. Один студент-медик ударился в философию: он считает, что народ, особенно в провинции – сплошь католики, причем, лютого фанатического извода. А религия эта репрессивная и психологически калечит людей. А с учетом отсутствия сексуального просвещения, суровости родителей и семейного программирования на успех любыми средствами – ну, вот мужской народ в бабы и потянулся. Тут надо сказать, что царят на Филиппинах нравы самые либеральные: туземный телек не просто гейфрендли, но скорее даже гейоккупайд.
Его делают эти самые про этих самых и, кажется, исключительно для этих самых. Так оно, наверное, везде, но на островах это правило, похоже, вообще не знает исключений. Если он не пластический юноша, никакому филиппинцу не сделать карьеры по разряду свободных искусств. Собственно, вообще не сделаешь, если выбранное поприще – не кровавые мозоли натирать и не киркой в поле махать. Выходит, да, быть ледибоем – это, в каком-то смысле, форма проституции: общество заставляет мужчин продаваться, при этом изображая из себя женщин. Но Филиппины - страна бедная: будь ты трижды продажен, всех в шоумены и барберы не пристроишь. А ледибоев – толпы, причем, большинство на теплое место в попкультурке совсем не надеется.
Все знают, что в бундестаге насчитали более 40 гендеров, а Фейсбук, когда предлагает определиться с половой принадлежностью, дает на выбор 71-у позицию. Подозреваю, что один вариант, 72-й, они, скорее всего, упустили. Дело в том, что ледибой – это не женщина в теле мужчины, а муженщина, то есть, существо, которое в теле самца заключает личности самца и самки, кобеля и суки. Явление это неплохо так на Филиппинах изучено. Считается, что возникло оно при родоплеменном строе и обнаруживается во всех австронезийских культурах – от папуасов до гавайцев и филиппинцев. У японцев и тайцев, между прочим, это тоже есть, но оно другой природы – произросло из буддизма. А про тихоокеанские племена говорят, что среди них был распространен какой-то совершенно забубённый анимизм.
Он вообще-то много где пановал, но только на островах морей полудённых вот так вот проявился. Прафилиппинцы и прочие австронезийцы считали, что человека составляют две личности: одна – заведует телом, другая – мыслями и чувствами. Соответственно, иногда возникает путаница: высшие силы запросто могут, с бодуна или от невнимательности, к мужчине подселить женщину. И во всех местных языках есть собственные обозначения: отдельное, «бакла» – для мужебабы, свое - для бабомужа. Каждая личность имела свое вместилище: одна – в голове, вторая – в области желудка. И нет: в желудке локализуется совсем не янь, как можно было бы ожидать, отнюдь не доблесть и не брутальность. При этом гендер определяется самосознанием, а не формацией-деформацией плоти: хочешь быть женщиной – будь ею, даже если ты мужчина и никакие хирурги для этого тебе не нужны. Мысль тем более правильная, что в доисторические времена было на Тихом океане туговато с хирургами и страховыми выплатами на проведение гендерной пластики. Итак, пол – это предмет свободного выбора.
И на островах с древнейших времен женщина в мужском теле считалась особенно талантливой по магической части. На Борнео племенных шаманов из них только и набирали. Филиппинцы были людьми не столь строгих правил, но тоже предпочитали именно таких племенных жрецов – чтоб из мужиков, но утонченных и всех таких из себя противоречивых. Ледибоев и в древности было много, а с телешоу и барбершопами тогда было туго. Потому такие ребята искали себе применение в самых неожиданных областях. Вот, знамениты три парнедевы XVII века, которые возглавляли крупные антиколониальные восстания – их звали Тапар, Понсиано Элофре и Грегорио Лампинио.
Люди это были грозные, но испанцы писали, что «одевались и вели себя они, как женщины». Надо полагать, в повстанческой войне основной была тактика «уйди, противный»: она, увы, оказалась неэффективной. Особый статус ледибоев в традиционном обществе имел свою небесную проекцию. Например, в пантеоне племен, что жили на побережье моря Висайян, верховодили весь такой красивенький из себя лунный бог Булан и жестокая богиня-воин Сидапа.
Но и позднее ледибоев было на Филиппинах столько, что на них махнули рукой и католические миссионеры, и мусульманские проповедники: так только изредка инквизиторы или шариатские судьи выдергивали кого-нибудь да жгли. А с большего как-то уживались. Как водится, идиллию погубили американцы: 100 лет тому назад они вышибли испанцев с Филиппин. Патриархальное общество быстро модернизировали, а к ледибоям вообще отнеслись с циничным практицизмом – вытеснили их в проституцию. Эта сфера переварила не всех, но затем на помощь пришла толерантность – многих эфирных существ пригрел телеэфир. Хотя, конечно, никакой энтетейнмент такое количество двуполых не переварит: на Филиппинах их около 5% от общей численности населения. И, между прочим, это дезориентирует: островитяне выглядят обманчиво слабыми, беззащитными, робкими. Не заблуждайтесь: ледибои, может, и всхлипывают, порезав себе пальчик, но испанцев когда-то кончали без жалости.
Если дочитали - не поскупитесь на лайк и подписывайтесь!